|
antizoomby.livejournal.com 11.11.2017 18:48
 | <:CAPTION:> |
Историк рабочего движения Поль Леблан написал более 20 книг, работал редактором восьмитомной «Международной энциклопедии революций и протестов» (2009 г.) и составляет сейчас Полное собрание сочинений Розы Люксембург (2013 г.). Более полувека Леблан активно участвовал в общественных движениях, и является всемирно признанным учёным в области истории рабочего класса и революционной политики. В данном интервью Леблан рассказал о процессе радикализации, который, по его мнению, разворачивается сегодня в США, и о возможных стратегиях будущего.
Вайос Триантафилу: Учитывая нынешнее состояние левых в США и Европе, что ты думаешь о возможности создания революционного движения, которое осознаёт свои требования и тактики? Какова была бы роль авангарда рабочего класса в этом процессе, и как воспитать спонтанность в сознании?
Поль Леблан: Думаю, как ты сказал, существует широкая радикализация, которая происходит на международном уровне… с большим количеством людей, несогласных со статусом-кво, бросающих вызов статусу-кво, выступающих против статуса-кво (мы говорим о капиталистическом статусе-кво)… Всё это создаёт обстоятельства для объединения значительных левых сил в американской политике, и, думаю, аналогичные вещи происходят в различных других странах. В этом нет ничего автоматического. Этого не может быть, но сейчас появились возможности для левого движения, которых долгие годы не было в этой стране.
Я хочу больше поговорить о словах «авангард» и «рабочий класс», потому что они очень важны. Рабочий класс состоит из людей, которые продают свою способность работать за зарплату. Значительное большинство людей входят в рабочий класс, но они очень различаются. Эти различия очень разнообразны: в расовом, возрастном, половом и прочих смыслах. Но есть и другие различия. Есть определённые слои рабочего класса, которые испытывают различные проблемы, развивают идеи об этих проблемах и путях их решения, и начинают участвовать в борьбе за перемены к лучшему… когда я говорю об авангарде, я говорю об этом.
Сегодняшняя ситуация очень отличается от 1917 года. Многое изменилось, но изменилось не всё. Возникает вопрос: можем ли мы извлечь уроки и идеи из прошлого опыта, которые будут применимы к нам? Ещё один вопрос: что понимать под спонтанностью? Если меня направляет левая организация, и я действую от имени этой организации, это, вряд ли, спонтанность. Если, с другой стороны, я (а также мои друзья, соседи и коллеги) выступаю против чего-то плохого, пытаясь сделать что-нибудь, это можно считать спонтанностью. Однако, при этом я нахожусь под влиянием других людей, которые делают то же самое. Например, некоторые мои взгляды сформировались под влиянием Мартина Лютера Кинга и движения за гражданские права, некоторые – под влиянием рабочего движения (мои родители боролись за профсоюзы), и т.д. и т. п…
Дело в том, что левые организации прошлого придерживались одних идей, участвовали в одних акциях, развивали идеи социализма, прав человека, социалистических перспектив, прав на жизнь, свободу и счастье – не только политически, но и экономически. Я впитал всё это, и некоторые мои соседи и коллеги могли впитать это. Мы не знаем точно, откуда это прибывает, но это прибывает из политической борьбы и культуры прошлого, находящихся под влиянием левых организаций. Такой процесс, как я представляю, происходит во взаимодействии с организациями и спонтанными движениями, которые различаются в чём-то, а в чём-то сходятся. Существует взаимодействие таких групп со взглядами и действиями людей, которые действуют на основе опыта левого движения на современном этапе капитализма.
Вайос Триантафилу: Существует несколько движений, которые участвуют в кампаниях по одной проблеме. Многие люди, борющиеся за свои права – либералы, выступающие против социалистических принципов. Как социалисты могут участвовать в таких кампаниях вместе с либералами?
— Есть некоторые либералы, которые продвигают антисоциалистические программы, потому что, хотя они могут понять, что такое социализм, они верят, что он не может работать, поэтому и поддерживают капитализм. На самом деле, большинство людей в этой стране не считают себя социалистами. Как работать с ними? Как бороться за социализм? Вы не сможете их переубедить, просто дав им хорошую книгу или листовку, или проведя с ними серию дебатов. Это может повлиять на их мышление, но они не признают социализма. Они должны самостоятельно придти к пониманию социализма, на основе личного опыта и дискуссий, которые мы постоянно проводим. Социализм можно понять, только размышляя самостоятельно. Очень полезно при этом изучать капитализм, как он функционирует в данный момент, и насколько он ужасен…
Есть много таких людей, как Эл Гор, которые предпочитают медицину одного плательщика, пропагандируют борьбу против климатических изменений, хотя по поводу капитализма они не меняют своего мнения. Но я могу работать вместе с Элом Гором и людьми его типа по некоторым проблемам. Мы можем построить объединённый фронт по одной проблеме, соглашаясь или не соглашаясь по вопросам социализма и по другим вещам, но придерживаясь аналогичных взглядов по одной проблеме, создавая объединённую коалицию, чтобы выиграть борьбу. В этой борьбе любой социалист будет исходить из идей социализма и необходимости социализма… Мы говорим, мы разделяем идеи, мы делаем хорошую работу и показываем, что эти социалисты – хорошие люди и хорошие активисты, они делают хорошую работу, и у них есть интересные идеи. Так мы можем построить социалистическое сознание и социалистическое движение, не просто раздавая брошюры и произнося речи, но и самим практическим опытом борьбы, через объединённый фронт по конкретной проблеме.
Вайос Триантафилу: Думаешь ли ты, что некоторые принципы современных представительских западных демократий, например разделение полномочий, всё ещё применимы к социалистической демократии? Если нет, каковы должны быть «сдержки и противовесы», и как можно предотвратить бюрократическое злоупотребление властью?
— Это важные вопросы. Мы должны помнить о бюрократии, и с этим связана группа проблем, с которыми должны бороться все, кто всерьёз думает о бюрократии. Я хочу сосредоточиться на этом на мгновение. У нас нет чёткой модели социализма, потому что никогда не было такого социалистического общества, которое удовлетворяло бы моим социалистическим представлениям. Были общества и страны с правительствами, которые называли себя социалистическими, но это были диктатуры, которые были ужасными или не очень, но всё равно диктатурами, не истинно демократическими и не истинно социалистическими.
Как будет выглядеть социализм? Маркс, в отличие от многих так называемых утопических социалистов, не рисовал никаких проектов, как должно выглядеть будущее общество. Например, утопист Шарль Фурье составил тщательно продуманные, захватывающие проекты. Одна из причин отказа Маркса от составления проектов – он считал, что социализм органически связан с демократией и с возникающим массовым рабочим классом. Поэтому он не хотел диктовать рабочему классу свои планы и проекты построения будущего общества. Скорее, будущее общество должно быть разработано людьми этого общества – большинством рабочего класса, которое собирается построить социалистическое общество. Есть некоторые общие принципы, которые сформулировал Маркс. Но это не проекты, которые определяли бы точные схемы экономики или правительства. Кроме того, невозможно знать, когда произойдёт революция, куда она пойдёт и каковы будут фактические условия во время неё. Поэтому часть проекта не может относиться к реальной ситуации. Поэтому понятно нежелание Маркса составлять проекты.
С другой стороны, когда произошло восстание рабочего класса в Париже и была организована Парижская Коммуна в 1871 году возникли определённые действующие организационные структуры. Впоследствии Энгельс сказал: «Эй, вы хотите видеть диктатуру пролетариата? Вот она!» Маркс написал брошюру, объясняющую структуру Парижской Коммуны, подчеркнув, что именно этого мы и хотим. В эту структуру входила определённая степень представительской демократии. Были представители, избранные для помощи наблюдения за вещами; была многопартийность; был сильный контроль людей за представителями. У нас всё время были правительства, которые были выше людей, и люди не могли их контролировать. А их руководство получало не больше, чем хорошо оплачиваемые работники общества, так что это было по-настоящему демократическое правительство. Маркс и Энгельс говорили, что это тот пример, к которому мы должны стремиться.
По-моему, переход к социализму потребует некоторой представительской демократии, по крайней мере, в большей части нашей политической и экономической жизни. Не все мы имеем возможность направить всю свою энергию и всё своё внимание на контроль правильности принятия решения по различным сложным вопросам. На это нужно делегировать людям, которых мы избираем и контролируем, и которым доверяем. Это представительская демократия, свобода слова, свобода выражения, свобода объединений, свобода выдвигать альтернативы существующей политике, политической или экономической. Должны быть сдержки и противовесы. Интересы рабочих на рабочем месте не обязательно полностью согласовываются с интересами правительства, которое представляет общие интересы всего общества. Это означает, что рабочие должны иметь возможность высказываться о том, что происходит на работе – это проверка…
Социализм потребует определённого уровня плюрализма, и сдержки и противовесы могут иметь ценность. Переходный период может быть хаотичным, поэтому необходимо будет определить линию власти, но у людей должны быть различные способы выразить свои мнения и недовольства и способы достижения баланса в обществе и на рабочем месте. Будут различные партии и организации с различными ценностями и планами, за которые они будут бороться. Это важно для работы настоящего социализма. Если есть только одна партия, с одним руководством и одной программой, то не может быть социализма или демократии.
Я думаю, что переход к социализму должен идти по этому пути. Но в то же время, нельзя забывать о человеческих жизнях: о еде, одежде, жилье. Никто не будет ждать 20 лет решения насущных проблем. Возникает необходимость немедленно или в краткосрочный период решать определённые вопросы. Некоторые основные вещи должны быть гарантированы для всех, и поэтому сразу же необходимо организовать центральное планирование. У всех должно быть право на хорошую медицину, на достойный дом, на пропитание (по крайней мере, на достаточном для жизни уровне), на полноценную транспортную систему.
Хотя, безусловно, центральная политика будет требоваться с самого начала, мне кажется, что такое центральное руководство должно ограничиваться сдержками и противовесами и демократическим выражением. Помимо обеспечения базовых потребностей, существует множество возможностей для тестирования альтернативной политики – мы можем попробовать одну или другую вещь, и посмотреть, что произойдёт. Какую роль может сыграть рынок, чтобы был позитивный результат? Сегодняшние марксисты спорят об этом. Но должна быть открытость, плюрализм, демократия, если мы собираемся дойти до социализма.
Вайос Триантафилу: Похоже, центральное планирование экономики – очень сложная задача, вероятнее всего, для этого требуется очень сложная система или структура, чтобы перевести концепцию «от каждого по способностям, каждому по потребностям» с бессмысленного жаргона на язык реальности. Можно ли создать такой проект заранее, или он будет развиваться в процессе, как ты сказал? Был ли такой проект во время Русской Революции?
Вайос Триантафилу: Прежде всего, мне кажется, что, поскольку мы создаём эффективное, большое, социалистическое движение, которое борется за власть через продвижение реформ, собрания людей, профсоюзы и через нашу собственную политическую партию с избираемыми кандидатами, у нас должна быть программа. У нас не будет полного плана или проекта, но существуют определённые предложения, которые мы должны выполнить. Например, должно быть центральное планирование, как я уже сказал: у всех должна быть еда, одежда, жильё; все должны получить доступ к медицине и образованию; должна быть общественная транспортная система; должна быть сильная защита окружающей среды – всё это должно входить в программу. Ресурсы ограничены, и это необходимо учитывать в программе, таким образом, мы не можем обещать всё и всем. Ресурсов гораздо больше, чем кажется, так как они монополизированы и расточительно используются теми, кто сейчас руководит экономикой. Но даже в случае демократизации экономики, будут существовать ограничения и насущные потребности. Таким образом, актуальная борьба должна иметь предложения по программе, которые будут осуществлены, если мы придём к власти.
Необходимо понимать, что будет переходный период. В «Коммунистическом Манифесте», если внимательно прочитать его, Маркс и Энгельс говорят о развитии демократии в крупной экономике. Они не рассматривают переходный период как постоянное свойство социалистической экономики. Пока рабочий класс будет получать власть, будет всё больше и больше политики, которая разъедает, подрывает и, в конце концов, смещает капитализм. Это означает, что мы не говорим о немедленном переходе к социализму, и Ленин знал, что это было невозможно в России, потому что там не было необходимой экономической базы. Россия была обедневшей страной. Социализм нельзя построить на бедности, потому что тогда, независимо от намерений, люди будут конкурировать за скудные ресурсы. Те, кто получит чуть больше власти, сможет захватить больше ресурсов и оттолкнуть других, и проблемы, которые поразили все классовые общества, вернутся снова. У нас не может быть социализма, основанного на бедности – эту идею развивал Маркс и это отлично понимал Ленин.
Даже в более процветающей экономике должен быть переходный период, а это означает, что будет смешанная экономика и будет капитализм. Но будет регулирование капитализма, создание государственных служб, которые будут это гарантировать, и будут государственные сектора экономики. Новое правительство должно работать, чтобы обеспечить это с помощью системы организаций, плюралистических организаций – в общинах, городах, на фабриках, национальных предприятиях – которые избирают и контролируют люди, толкая их в социально-экономическом направлении. Будут споры, и, неизбежно, будет какой-то хаос, естественный в такой политической ситуации, особенно во время революционных преобразований.
Итак, это будет непростой процесс, и Ленин не предсказывал простой процесс. Но он предсказывал (и оказалось, что он был неправ, это не получилось) следующее: в его плане был аспект рабочего контроля экономики через профсоюзы и фабричные комитеты. Это не означало, что рабочие захватят фабрики (и были рабочие, которые хотели сделать это, и они выгоняли своих боссов из фабрик на улицы). Но Ленин говорил, и рабочие вскоре это поняли, что они не знают как управлять фабрикой. Одно – делать что-то на фабрике, но что вы будете делать со всей экономикой, как управлять ею? Это не просто.
Итак, Ленин полагал и надеялся, что согласие может работать, по крайней мере, со многими капиталистами: они будут продолжать функционировать, но рабочие будут контролировать их, рабочие должны быть уверены, что капиталисты их не обманут, рабочие будут учиться этому всё больше и больше, и, в конечном счёте, произойдет преобразование. В этом состояла суть «рабочего контроля» – рабочие должны знать, как управлять фабриками, связями с другими фабриками и другими частями экономики, рабочие в сотрудничестве с центральным правительством, в этом заключается переходный период. Это было новаторское решение осуществления преобразований.
Ленин также понимал, что невозможно построить социалистическую экономику в одной стране, потому что во всём мире (и тогда и сейчас) – глобальная капиталистическая экономика. Существует экономическая взаимозависимость различных национальных экономик, и для работы социализма необходимы социалистические революции рабочего класса в других странах, именно поэтому Ленин и его товарищи помогали созданию Коммунистического Интернационала. Эта проблема существует до сих пор, и думаю, это сложная задача для нас.
Но после Русской Революции провалились революции в других странах, и русские капиталисты не были согласны со своим досрочным исчезновением. Сразу же они начали помогать врагам революции, они попытались вернуть себе фабрики (вот почему необходим рабочий контроль, который помешает этому). В результате экономика оказалась преждевременно национализирована. Рабочие не знали, как управлять фабриками, и коммунисты не знали, как управлять экономикой. Совершена преждевременная попытка ввести центральное планирование, и были сделаны все возможные ошибки. Это происходило в разгар гражданской войны, в условиях разрушенной из-за Первой мировой войны русской экономики, а также во время экономической блокады, устроенной капиталистическими странами. Суперцентрализация разрушала молодую советскую экономику. Когда гражданская война, в основном, подходила к концу, Ленин и большинство большевиков отступили в направлении смешанной экономики – начав Новую Экономическую Политику. Это была разнообразная политика, они наделали ошибок, но сделали много хороших вещей, и они восстановили экономику.
Всё это, возможно, не полностью применимо к нашей ситуации. Мы не знаем, какова будет ситуация. То, что мы знаем: будет переходный период, будут некоторые проблемы, необходимы сдержки и противовесы, необходимо понимать, что это жизненно важные проблемы, и поэтому необходимо иметь в запасе определённые первоначальные планы.
Источник: Revolutionary Ferment: From the Russian Revolution to the Contemporary US, Vaios Triantafyllou, truth-out.org, August 19, 2017.
|
